Новая литература Кыргызстана

Кыргызстандын жаңы адабияты

Посвящается памяти Чынгыза Торекуловича Айтматова
Крупнейшая электронная библиотека произведений отечественных авторов
Представлены произведения, созданные за годы независимости

Главная / Публицистика / Документальная и биографическая литература, Биографии, мемуары; очерки, интервью о жизни и творчестве
© Бермет Маликова, 2010.
© «Вечерний Бишкек», 2010.
Статья публикуется с разрешения автора и редакции
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 9 марта 2010 года

Бермет МАЛИКОВА

Его притчи во языцех

Интервью писателя Турусбека Мадылбая газете «Вечерний Бишкек». …На небосклоне отечественной литературы восходит новая звезда — Турусбек Мадылбай. Но мало кто об этом знает. Ведь только в прошлом году его роман “Феникс”, отмеченный на конкурсе “Русская премия–2006” в Москве, был издан и дошел до читателя. А большую часть его произведений можно найти только в электронной версии. Недавно прозаик, поэт, переводчик–полиглот был принят в Союз евразийских писателей. А за сборник стихов “Пустыня” (Desert), написанных на английском языке, Мадылбай приглашен в сообщество Templar poetry (“Поэзия тамплиеров”), что в Англии.

Впервые опубликовано в газете «Вечерний Бишкек» за 5 марта 2010 года №39 (9953)

 

Турусбек Мадылбай также является членом редколлегии нашей библиотеки, редактором ее кыргызского отдела

 

 

 

Кто шаманствует в Союзе писателей?

— Трудно кыргызскому писателю в Кыргызстане издаваться?

— Очень, непомерно трудно. Почти все писатели от этого страдают. Может, счастливые исключения я да Талип Ибраимов, которые были оценены “Русской премией”. А для большей части единственный способ издаться и каким–то образом реализоваться — это найти богатых спонсоров: родственников, земляков или олигархов. Выклянчивают мизерную сумму, на нее выпускают книгу тиражом в 100—200, в лучшем случае 500 экземпляров. Потом не знают, как ее продать, уговаривают своих знакомых, чтобы купили, чаще просто дарят. Когда удается получить небольшие деньги, и тому рады.

— Очевидно, писательским трудом много не заработаешь, однако в чем феномен, что в Кыргызстане так много литераторов?

— Да, действительно, писателей слишком много для такой небольшой страны. Но нужно различать, кто есть настоящие творцы, кто графоманы. Истинных мастеров пера, таких как Тологон Касымбеков, Талип Ибраимов, Казат Акматов, не так уж много, а писак масса. Сейчас чуть ли не каждое село имеет свой союз писателей.

— И о чем же они пишут?

—Удивительная вещь! Когда–то все подчеркивали, что происходят из бедной семьи дехканина, чтобы в партию вступить. А сейчас все вдруг стали манапского рода. Имеющие немного денег свою родословную ведут к байским кровям, если не к ханским. Местные писатели обращаются к столичному олигарху, а кто к мяснику, лавочнику и договариваются: мол, давай я про твой род напишу, приведу его корни к какому–нибудь баатыру. И сейчас 80 процентов именно такой литературы издается. Между прочим, Курманбек Бакиев в позапрошлом году, когда встречался с деятелями культуры, сказал: “Стране нужны писатели такие, как Айтматов, Касымбеков, а не те, кто пишет историю батыров, которые скотокрадством занимались...”.

— У нас большой Союз писателей сохранился, но нужна ли эта организация, построенная еще по совковому принципу?

— Это все по инерции идет с тех времен. По крайней мере, в течение 10–15 лет надо сохранить его в прежнем виде, чтобы помочь горстке бывших советских писателей. А потом молодежь придет, у нее уже новое мышление. К примеру, я встречался с представителями объединения “Ковчег”. Они по–другому думают и действуют, и в Союз писателей не торопятся. Я бы предложил создать гильдию писателей, как за рубежом. Да, дали союзу статус национального, теперь за него даже война началась... Я сам недавно участвовал в совещании, и меня возмутило, что союз возглавили не писатели...

— Кто же?

— Окололитературные личности. А таких всегда было достаточно. И в советское время тоже заправляли подобные люди, они больше были партийно– комсомольскими работниками, чиновниками, нежели поэтами и прозаиками.

— Наверное, настоящим писателям некогда заниматься оргвопросами и прочими разборками...
— Когда я узнал, что там заседают деятели определенного круга, то так и сказал: “Это не Союз писателей, а объединение... каких–то шаманов”. Один из новых руководителей ничего не пишет, но носится с идеей туран эл (туранского народа). Мол, все мы с Алтая, мы некая сила, на нас возложена высокая миссия спасти человечество, и все такое. Я знаю, в России точно такое же движение с лозунгами, что славянский народ должен спасти мир, что у России особое предназначение. Да никто не спасет мир, если Бог не спасет! Сейчас в Союзе три секретаря, один из них издал серию откровений “Жашыл китеп” (“Зеленая книга”) и проталкивает идею, что уже кыргызы — спасители мира сего... Но это же не литературное творчество! Союзом писателей сейчас правят авторы эзотерической, псевдорелигиозной литературы.

— Но в Кыргызстане именно такого рода книг больше всего издается...

— Тогда, ради бога, пусть создают свой союз шаманов и им руководят.

 

Я не Айтматов, я другой

— Кыргызстан многими воспринимается как страна лишь одного писателя с мировым именем. Трудно ли творить в тени Чингиза Айтматова?

— Нет! Феномен Айтматова только помогает. Он поставил такую высокую планку в кыргызской литературе, что ниже ее писать не стоит, а выше — надо стараться. Всегда писателей будут сравнивать с Чингизом Торекуловичем. Я и писателем стал, может, благодаря тому, что мне часто говорили, что я даже внешне похож на Айтматова. Это сейчас волосы поредели, а по молодости шевелюра пышнее была, и многие говорили: почему, мол, не пишешь? Я задумался, стал писать, подражать ему. В юности тоже про лошадей сочинял, про любовь, все читал об Айтматове, каждый его шаг отслеживал. Он был моим кумиром! Так хотел быть похожим на него, хотя потом понял: у меня должен быть свой собственный путь. Для графоманов, конечно, лучше, чтобы великого имени Айтматова не было. Они его с самого начала ругали. Говорили, мол, он потому стал известным, что на русском может писать... Разве когда он по–кыргызски писал, его любили и издавали?! Когда он принес рукопись “Джамили” на кыргызском в журнал “Ала–Тоо” (она первоначально называлась “Обон” (“Мелодия”), то редактор швырнул ее и презрительно сказал: мол, Джамиля — шлюха! Тогда Айтматов понял, что в Кыргызстане не будут печатать его, пока в стране такие люди есть. Он поехал в Москву, встретился с Твардовским, и повесть вышла в журнале “Новый мир”.

— Получается, чтобы на родине признали, прежде нужно получить поддержку за границей. У вас ведь тоже примерно такой же путь, и здесь ваши произведения знает только узкий круг читателей?

— Это действительно так. Когда за рубежом признают, то и у нас на родине начинаются разговоры. Айтматова тоже вначале только узкий круг интеллигенции читал. Просто его имя было на слуху, он являлся харизматичной личностью, но не каждый слышавший о нем знает его творчество.

— Чтобы пробиться на такой уровень, что вы предпринимали?

— Когда я пишу роман, повесть или стихи, я не думаю, что их на конкурс отправлю. Но я знаком с новыми технологиями, работаю на компьютере, пользуюсь Интернетом, и мои знания иностранных языков помогают мне. Были дни, когда я с утра и до ночи блуждал в Паутине. Ищу, где меня могут оценить, перевожу на языки, которые знаю, часть романа или короткое произведение. Кроме “Русской премии”, был отмечен на конкурсе “Добрая лира” за повесть “Страдания юного Берди”. Китайцы меня сами обнаружили, перевели роман “Феникс” на китайский. В будущем году книгу планируют издать в Пекине, по ней хотят изучать процесс распада Союза, чтобы не повторять ошибок СССР... Это очень высокая оценка. А с турецкой стороной я долго переписывался от имени Союза писателей, в результате меня пригласили в Евразийский союз писателей.

 

Их много: и живых и мертвых

— Откуда у вас такая любовь к языкам? Я слышала, что вы полиглот, вас даже занесли в местную книгу рекордов?

— Все началось в детстве. Когда учился в школе в Токтогуле, у нас был хороший учитель английского языка — Павел Оттович Янцен, немец. Он знал и русский, и кыргызский. Теперь я понимаю, что английский у него был не совсем блестящий, но как педагог это был великий человек ! Он всегда говорил: у меня есть такая–то книга на английском языке, кто хочет прочесть, учитесь хорошо, и я дам почитать. Я и старался, еще в школе начал свободно говорить на языке Шекспира, отправлял свои стихи на международные конкурсы. В 1973 году получил премию от имени чилийского народа, мне прислали письмо, подписанное супругой президента Сальвадора Альенде. Там было написано на английском, немецком, испанском, французском и русском... Так гордился, загорелся, захотелось все эти языки выучить. После поступил в Ростовский университет на факультет русской филологии, выучил немецкий, французский, покупал учебники и самоучители, домой после окончания привез пластинки, освоил итальянский и испанский. Затем поступил в дипакадемию в Москве, там научился и португальскому... Когда возникла необходимость, и турецкий выучил за два месяца, был первым переводчиком в компании по строительству дороги Бишкек — Ош.

— Так сколько же языков вы знаете?

— Тридцать. Еще выучил сербохорватский, чешский, болгарский, украинский, персидский, арабский. Конечно, знаю все тюркские языки. Кроме живых, изучил еще забытые, мертвые языки: авестийский — язык моих предков, санскрит, латынь, древнетюркский, старославянский.

— Как же столько всего умещается в памяти?!

— Я постоянно тренировался, самое трудное — выучить первый иностранный язык, а потом с каждым разом все легче. Если мне скажут: завтра ты поедешь в такую–то страну работать, то могу язык освоить за несколько дней.

 

Посол доброй лиры

— А почему вы не пошли на дипломатическую работу?

— Все работники МИД вместе взятые не знают столько языков, сколько я знаю. Закончил дипакадемию, а сижу без работы. Подавал как–то заявку на вакансию, почти прошел, но мне ответили: “Ой, у нас идет сокращение штатов, своих сотрудников не знаем, куда деть, но мы вас в банк данных включили”. И вот уже несколько лет прошло, до сих пор я в банке... Да, есть немного обида, что профессионалы остались не у дел, а пришли безграмотные. Везде, где я работал, сплошь темные люди, двух слов толком не могут связать. Почему государство специалистов не жалует? А потому, чтобы профессионалы не могли забраться наверх, наоборот, безграмотных берут. Потому что ими проще управлять: чуть что — снял, напугал: мол, сиди, свое место знай. Нужны те, кто не возмущается и подхалимничает. А если человек безупречно делает свое дело, то может сказать: контролировать меня не надо! Таких, увы, во власти не любят. Ей низкие люди нравятся, которые готовы на все, чтобы должность себе урвать. Да, вспомнил! В одно место меня долго уговаривали прийти на работу, 10 лет за мной гонялись, но я не соглашался. Тогда начальник говорит: “Что ты за человек?! Чтобы эту должность получить, люди отца и мать готовы продать, а мы тебя сами зовем, ты не хочешь...”.

— Это что за место такое?

— Был такой орган самый могущественный — Комитет государственной безопасности! А мне хотелось творческой работы...

— За счет чего вы живете? Только ли писательский труд вас кормит?

— Я на вольных хлебах. В американском посольстве работаю внештатным переводчиком на кыргызский. Перевел Марка Твена “Приключения Тома Сойера” с оригинала, уже отпечатали последнюю версию, скоро будет презентация книги, ее намереваются по всем школам бесплатно раздать. Как профессиональный литератор–переводчик перевожу отечественных поэтов на русский, турецкий. Это тоже оплачиваемый труд. Еще редактирую кыргызскую версию сайта “Новая литература Кыргызстана”. Самое главное, бог дает, как говорится, и есть достаточно времени для собственного творчества. А я ведь тоже мог брать взятки и обманывать свой народ...

— Как это?!

— Это я иронизирую — хотел быть чиновником. Пробовал и в ЖК работать, и в иных эшелонах власти. Был в одном из предвыборных штабов, писал тексты выступлений, вплоть до лозунгов, короче, занимался идеологической работой. Много всякого насмотрелся. Политика — грязное дело, там нет правды и искренности, там обязательно испачкаешься. Когда почувствовал, что эта атмосфера, как трясина, засасывает, по идейным соображениям ушел.

 

Поэт и в ...стане больше чем поэт

— Что вас беспокоит в Кыргызстане, в нашей жизни?

— Я человек, достаточно трезво рассуждающий и о жизни, и о будущем. Жизнь всегда была нелегкой, но другой нет, она заставляет двигаться и зарабатывать на хлеб насущный. Но меня беспокоит то, что наша страна мегакоррумпирована. До того дошло, что, когда ездил к себе на родину в Токтогул, узнал: чтобы уборщицей устроиться, надо переспать с... завхозом! Вам смешно? А мне больно! Ежемесячно, получая мизерную зарплату, техничка должна купить водку с закуской и отдаться. Вот такие у нас сказки из серии “Тысяча и одна ночь”. Сознание не только у чиновников, но и у простого населения разъедено, все думают: без взяток ничего не сделать. Я видел, как власть обманывает народ и как люди сами готовы обмануться. Публика у нас темная, а умнее не хочет стать, потому что не–вы–год–но! Каждый думает: пусть у соседа корова сдохнет, чем у меня две коровы будет, получает от этого наслаждение. Мы развратили наших граждан, они не хотят работать, искать и реализовываться. Я вижу, что людям призывы не нужны, они, как в песне поется: “Ты меня обними, а потом обмани...”.

Некто приезжает в район кандидатом в депутаты, лапшу на уши вешает, электорат напьется, проголосует. А тот уезжает и забывает, где его округ находится, в столице получает квартиру, машину, взятки берет, с умным видом по телевизору рассуждает. А народ где? Он там остался. И все поет... Это самое обидное! Давайте умного менеджера поставим — пусть хозяйство будет поднимать. Нет же! Дурака найдем, чтобы он обокрал и убежал! А народ опять остается ни с чем. Потом плачет, что его надули. А потому и голодные, и нищие, что не думаем головой... Кыргызам присуще самобичевание: “Да, мы лентяи, не умеем работать, у нас такой менталитет. Нам скажут: приходи в пять, мы в шесть часов придем. Работать не хотим, зато жить желаем, как американцы...”. И так далее. Я смотрю и говорю: “Ничего подобного! Я тоже кыргыз, но так не живу!”. И не один такой, есть люди, которые думают иначе. Пусть правильных будет 10 тысяч, от них родятся еще 10 тысяч таких же — народ изменится. Иначе я бы не стал писать, давно разочаровался во всем. А пока вера есть, жизнь продолжается!

 

Найти наитие

— Прочитав ваш роман “Феникс”, я увидела в нем немало параллелей с современной историей. Вы пишете о жизни и смерти как нескончаемом потоке событий. Эта книга о будущем, увиденном через призму прошлого и настоящего. Повествуя о жизни небольшого провинциального городка, вы размышляете о власти, о правителе и народе, погружаетесь в древнюю историю. Появление такого произведения — заметное событие для современников. Как создавался роман?

— “Феникс” шел к читателю почти 20 лет. Сначала в 1990 году вышла первая книга “Дувал”, сборник рассказов о моих земляках в Токтогуле. Но один сюжет никак не вмещался в формат рассказа: умирая, старик вспоминает историю всей страны, размышляет о взаимоотношениях царя и народа. Фабула разрасталась и наконец вылилась в роман, который я сначала написал на кыргызском языке. Когда принес в издательство (это было время перестройки), оказалось, не было бумаги. Надо было свои средства искать, и произведение так и осталось неизданным. Потом несколько лет работал в газете “Кыргыз руху”, занялся журналистикой. В какой–то момент обнаружил, что давно ничего художественного не писал, только статьи, переводы, а время идет, жизнь проходит. Я все бросил, уехал в родной Токтогул, заперся там, можно сказать, на пять лет и заново переписал роман на русском языке, получился новый вариант, по ходу восполнял некоторые места, исходя из опыта прожитых лет.

В романе есть глава, когда сына правителя его же сподвижники сгоняют с трона. А после отец встречает его в пустыне и спрашивает: “Ты сам пришел или судьба пригнала тебя?”. Можно найти много параллелей с современной историей. Я этот кусок написал в 1989 году, когда Акаев еще не был во власти. Но получилось, что в точку попал. Это то, что называется наитием или вдохновением. Некая сила как будто меня вела: проснулся и начал писать без остановки, мысли идут, а рука не поспевает... Потом, в 2006 году, когда я закончил работу, электронную версию отправил в Москву на конкурс “Русская премия”.

— Над чем сейчас работаете?

— Лев Толстой говорил: если можешь не писать, не пиши. Писать надо, когда не можешь молчать, когда тебя изнутри разрывает, что–то не дает покоя, не позволяет спать, мучит. Сейчас я много времени сижу за компьютером, сочиняю повести, рассказы, стихи. Перевожу произведения мировой литературы на кыргызский язык, нашу литературу пытаюсь до других народов донести. Есть в набросках с десяток романов, часть на стадии завершения, часть только начал. Стараюсь писать такие вещи, которые бы заставили людей задуматься. Хотя это трудно. Я убедился, что народу порой наше творчество не нужно, пусть я и кричу о правде жизни. Бывает, руки опускаются, когда осознаешь это. Я, как мой герой из “Феникса” Орозкул, не хотел бы в конце жизни убедиться, что напрасно прожил. Не дай бог. Это самое страшное, когда ты думаешь, что ради народа старался, а потом окажется, что твои усилия никому не нужны были... Но как писатель, я хотел бы быть полезным для Родины.

* кстати

Почти Маркес

Российский литературный критик Борис Кузьминский, который был в составе жюри литконкурса “Русская премия”, высоко оценил кыргызских авторов Талипа Ибраимова и Турусбека Мадылбая, назвал их произведения литературой высочайшего качества.

“Не Габриэль Гарсиа Маркес, но почти”, — написал он в журнале “Русская жизнь”, сожалея, что книги в тот момент были лишь в электронной версии. Вот отрывок из романа “Феникс”, так восхитивший критика:

“Так вот откуда мои сны! Вот откуда моя жажда! Вот откуда пустыня! Это родственники иссушили мою душу. Они, оказывается, самые коварные мои враги, потому что всегда бьют исподтишка. Когда тебе тяжело, когда тебе холодно и когда ты голоден, их всегда нет. А когда ты выбиваешься в люди, то и каждая собака тебе родня... Это они, родственники, понапридумывали всякие там обычаи и традиции, верования и религии, чтобы окутать человека со всех сторон путами, чтобы он не смел выделяться среди людей, чтобы он был как все, чтобы он тоже был быдлом... И эти люди называют себя народом и требуют, чтобы все подчинялось им. Именем народа восхваляют и хулят, именем народа возвышают и ниспровергают, именем народа поднимают на трон и изгоняют царя”.

 

Интервью брала Бермет МАЛИКОВА
    «Вечерний Бишкек»

 


Количество просмотров: 3023