Восхождение

Рассказ о трогательных отношениях опытного лыжника и девочки, которая только учится ездить на лыжах. Самое главное – это желание, упорство и – внутренняя красота, честность, честь. Тогда всё получится! Первая публикация.

Моей любимой ученице Светланке Клименко

Волшебное время: идёт снег, и в свете ночных фонарей снежинки кружатся в фантастическом вальсе. В такие вечера, когда идёшь по улице, на душе становится как-то очень хорошо и почему-то немножечко грустно. А утром вместе с ослепительной белизной, укрывшей весь мир, приходит ощущение радостного просветления.

Накануне больше суток непрерывно шел снег, и пушистое белое одеяло укрыло газоны, дороги и аллеи, укутало сказочными одеждами деревья в городе. И поэтому у Сергея было великолепное настроение. Он вёл свой «Жигулёнок» и представлял, какой прекрасный целинный совершенно нетронутый снег сейчас на склонах, и с каким восторгом по этим склонам они сегодня будут кататься!

На выезде из города он увидел мужчину и девочку. Возле них, прислонённые к дереву, стояли две пары лыж. Это сейчас всякие «новые» «на крутых тачках» спокойно проезжают мимо тех, кто не имеет собственного транспорта. А для него, вставшего на лыжи ещё до… в общем очень давно, все люди с лыжами были из одной большой горнолыжной семьи!

Конечно, он не мог не остановиться, и вот эти двое уже ехали в его машине. Мужчина, как бы в благодарность, рассказывал о своей дочери, а Сергей в пол-уха слушал его, не отрывая взгляда от заснеженной дороги.

— Два года назад мой брат, отправившись к вам на базу, взял Ольгу, пообещав, что кататься она будет только внизу, где поровнее. А сам завез её на самый верх. Ольга тогда делала первые шаги на лыжах, только-только научилась поворачивать… — Он вдруг хмыкнул: — Странно звучит: на горных лыжах — первые шаги! Ну, пытался он что-то там ей втолковать, чему-то научить. А что она, малявка, испуганная крутым склоном, могла?!

— Я не малявка, папа! – обиженно произнесла девочка.

— Начинающему лыжнику, – не обращая внимания на слова дочери, продолжил мужчина, — всегда склон кажется страшно крутым и бесконечно длинным! И она тогда, наверное, даже не слышала его. В конце концов, брат, раздосадованный её бестолковостью, укатил. А бедная Олечка поехала, попыталась как-то повернуть, упала очень неудачно и сломала руку. И надо же, канатку в этот момент остановили – что-то там случилось… Ну, пока её ремонтировали… В общем, нашли Ольгу не скоро. Какой-то парень спустил её на руках к машине. Представляешь, что я чувствовал, когда увидел её с загипсованной рукой!

И тут Сергей вспомнил: действительно, тогда из-за аварии подъемника его одного подняли наверх. Он сменил ролик на опоре и, когда широкими дугами стал спускаться, заметил на краю трассы лежащую на снегу девочку. А когда разглядел, что у той рука как-то неестественно вывернута, ощутил внутри какой-то противный холод — чужие раны и травмы он всегда ощущал очень остро и гораздо болезненнее, чем свои. Не теряя времени, взял её на руки и вот так на руках спустил кричащую от боли девочку вниз. Спустил, с рук на руки передал какому-то мужчине, а сам без сил опустился на снег.

И вот теперь она, уже сильно подросшая – сейчас ей, по-видимому, было лет четырнадцать-пятнадцать, — сидела в его машине и не узнавала своего «спасителя». Впрочем, это было понятно – тогда, наверное, она ничего не воспринимала из-за своей всё убивающей боли.

Сергей осторожно, поглядывая в зеркало заднего вида, рассматривал девчушку: восхитительны были её ослепительно белая шапочка и задорный хвостик светло-русых волос, торчащий сквозь непровязанный верх. Но почему-то сама она была какой-то стеснённо-зажатой, как будто всё время боялась, что её обидят. И совсем не вязались с этой напряжённостью живые глазки девочки — чувствовалось, что она активно воспринимает всё, о чём говорят.

— Но детские косточки срастаются быстро, — продолжал отец девочки, — и Ольга начала ныть…

— Ну, папа! Зачем ты так? – послышалось сзади.

Сергей глянул в зеркало – как же быстро эти глазёнки наполнились обидой и слезами!

— В общем, в конце концов, мы с женой сдались. Каждый день теперь после школы она ездит на тренировки в горы. Уже две недели.

— Как каждый день? Обычно тренировки для детей три раза в неделю.

— Да занятия начались раньше, до того, как Ольга пришла в секцию. Ну, и чтобы нагнать, ездит каждый день. Мы с женой сначала против были, но она нас уговорила. Пришлось разрешить с условием, что будет успевать в школе. Пока успевает.

На горе Сергей присмотрелся к своим новым знакомым: отец девочки – его звали Слава, владел лыжами вполне прилично, а Ольга… Конечно, каталась она так же, как и многие начинающие лыжники, но что-то в её движениях было… В ней угадывалась внутренняя, пока еще скрытая гармоничность! Но не хватало чуть-чуть чего-то… какого-то совсем маленького движения!

Выбрав момент, он затормозил около девочки. Сергей часто подсказывал незнакомым лыжникам, как исправить их ошибки. Он умел обучать и всегда охотно занимался с новичками. И делал это весело, шутил и так смешно копировал «новобранцев», что они никогда не обижались, у них проходил страх, пропадала скованность, и они начинали улыбаться.

— Олечка, тебе нужно научиться получать удовольствие от скольжения! Не царапаться, не тормозить! Дай лыжам свободу! Пусть они пока плавненько плоско соскальзывают в повороте. Хорошо? А потом, если будешь еще приезжать к нам, мы с тобой освоим и спортивный, резаный поворот.

В этот момент около них остановился отец Оли.

— Сергей, поучи её. Меня она не хочет слушать — родители для неё не авторитет. А у тренера на каждого не хватает времени. Показал Ольге основные движения и всё. Вот она и катается, как может.

Ольга насупилась, а потом робко попросила:

— Дядя Сережа, а Вы покажите, как надо.

— Давай так: ты покатишь за мной, и постараешься копировать мои движения. Договорились?

Сергей легонько толкнулся палками и на небольшой скорости, постоянно оглядываясь, заскользил вниз по склону. Несколько раз он останавливался, ещё и ещё раз объяснял, показывал, как надо вести лыжи. И только под конец склона у Ольги что-то стало получаться.

— Ну, почувствовала, что так легче?

Ольга опять в стеснении опустила голову, и молчала.

— Не почувствовала? Ну, ничего, давай еще раз попробуем. Хочешь? – как будто не замечая её смущения, предложил Сергей.

Девчушка, радостно заулыбавшись, кивнула головой.

С этого дня они стали ездить в горы втроём, а иногда даже без Славы – Ольгиного отца. И катались вместе: Сергей то скользил за Ольгой, хваля её, если у той что-то получалось, то впереди, и она старательно копировала его движения. И просто удивительно, как быстро Ольга стала осваивать те элементы, которые ей показывали. Определенно у неё был талант!

Но без падений не бывает – падала и Ольга. И сразу – слёзы ручьем. Хотя, очень может быть, что для неё ещё памятна была та тяжелая травма.

Как-то она упала и долго не двигалась. Перепугавшись, Сергей сбросил лыжи и, задыхаясь – горы есть горы, — бегом поднялся к ней. Ольга плакала, лёжа на снегу.

— Дядя Серёжа, ну почему я такая нескладная, такая неуклюжая! Почему у меня ничего не получается!?

Сергей её поднял, отряхнул, осторожно обнял и прижал к себе.

— Олечка, все будет хорошо! Ты, малыш, будешь кататься уверенно и красиво! Ты будешь владеть лыжами лучше всех! А падение не показатель, поверь мне! Все придет со временем!

Был у Ольги недостаток, который долго не удавалось исправить – стояла она очень прямо, да и руки держала высоко.

— Ты руками работаешь, как боксер на ринге? – Сергей показал.

Ольга опять опустила голову, и у неё задрожали губы: слабому человеку только и остается — плакать и глотать обиды.

— Олечка, ну ты что? Не обижайся! Ведь руки у тебя устают. Устают ведь? – Девочка, шмыгнув носом, не поднимая головы, кивнула. — А ты опусти их свободно, не расслабленно и безвольно – палочки не должны волочиться по снегу, а свободно. Вот так. – Сергей показал. — И только перед самым поворотом выбрасывай палочку вперед для укола. Потянись за ней. Укол и сразу назад. Поняла? – Ольга опять кивнула. – И стоишь ты слишком прямо. При такой стойке трудно на высокой скорости писать крутые дуги. А ты сложись в поясе, таз больше отведи на склон и упрись, сильно упрись в нижнюю, внешнюю лыжу.

Не сразу, но у Ольги получилось и это. А через месяц уже трудно было поверить, что эта девчонка по сути дела только в этом сезоне встала на лыжи. Можно было даже любоваться её гармоничными движениями!

Иногда Сергей ловил себя на том, что ревниво сравнивал Ольгу с другими незнакомыми девочками, девушками которые приезжали к ним на базу. И удовлетворённо отмечал, что с его ученицей никто не может сравниться!

Но нет предела совершенству! Снова и снова без устали они поднимались на канатке, а потом скользили друг за другом по заснеженным трассам, наслаждаясь красотой зимних склонов и впитывая эту необъяснимую атмосферу счастья, что окутывала всех, кто катался рядом с ними и кто сам создавал её!

Шуршал снег под лыжами: Ольга чуть впереди, Сергей за ней. Хотелось смеяться и петь! Отчего? Да от всего, что их окружало: дальние заснеженные хребты и горные вершины, удивительно чистое небо с редкими радужными облаками, глубокие синие тени в мульдах, полных снега, по которым еще никто и никогда не катался. А кататься хотелось бесконечно, каждый зимний день! Что, впрочем, Ольга и делала: с понедельника по субботу – тренировки в детской спортивной школе, а по воскресным дням – на базе у дяди Серёжи. И что удивительно – при такой нагрузке она, тем не менее, прекрасно успевала в школе по всем предметам. И, казалось, понятие «усталость» для неё не существовало!

Как-то раз они втроём отдыхали, сидя на лавочке, а перед ними, залитая ярким зимним солнцем ослепительно блестела заснеженная трасса, где в праздничной круговерти носились лыжники, демонстрируя великолепную технику, где падали и снова поднимались начинающие, где делали первые шаги чьи-то дети.

— Слава, что ж ты это великолепие так часто пропускаешь?

— Так у нас же ещё Ванька есть, – поторопилась объяснить Ольга. — Ему год только в апреле будет. Мама настаивает, чтобы папа чаще ездил – у него работа трудная, а он дома остаётся, чтобы помогать ей. А вы, дядя Серёжа, почему один ездите кататься, без жены, без детей?

— Ольга! Воспитываешь тебя, воспитываешь, а тактичности в тебе как не было, так и нет!

Девочка засмущалась, опустила голову и как-то даже сжалась от слов отца, став похожей на спрятавшуюся в свой панцирь черепашку или на свернувшегося ёжика.

Она не знала, какой болью отозвался в сердце Сергея этот простодушный вопрос. Он печально улыбнулся, и, помолчав, ответил:

— Знаешь, Олюшка... Не может моя жена кататься. И детей у нас не может быть… после того… После того, как её однажды сбила машина. И к нам на базу она не может ездить – голова сильно болит в горах. Мы с ней всё больше в городе… В театр часто ходим…

Ольга пару секунд смотрела на него, и печаль Сергея отражалась в её глазах. Потом погладила его ладошкой по щеке. И так это получилось по-детски и одновременно по-взрослому, по-женски нежно, что у Сергея защемило сердце. Он вдруг понял, что его дружба с этой девочкой переросла во что-то большее: она как бы стала его взрослой дочерью. Потом как-то Слава сказал:

— Знаешь, Серёжа, мне кажется, что ты в Ольгу вложил даже больше, чем мы с женой.

Ольга тоже привязалась к Сергею. Она рассказывала ему о тренировках, про школьные дела, о том, что прочитала, поверяла свои тайны. С родителями она не была так откровенна – что ж, так тоже бывает. Сергей серьёзно относился к её откровениям, по-доброму улыбаясь наивности и непосредственности своей маленькой подружки.

— Дядя Серёжа, я вам по секрету скажу: в жизни я бы хотела все-все испытать – и на мотоцикле погонять, и на коне скакать так, чтоб дух захватывало, и наркотики попробовать, и полетать самой на самолете, и банк ограбить, и с аквалангом поплавать-понырять, чтобы какой-нибудь клад пиратский на дне найти… А если бы я родилась лет двести назад, я бы сама пиратом стала! Вернее — пираткой!

— А в космос ты не хотела бы полететь — это же интереснее! – засмеялся Сергей. — Или стать балериной, как Майя Плисецкая? А может быть художником или музыкантом?

— Ну, — Ольга капризно сморщилась, — это нужно много учиться, потом всю жизнь работать и работать.

— Знаешь, пираты в те далёкие времена были жестокими, грубыми и невежественными людьми… Впрочем, они и сейчас не лучше – нападают на корабли, грабят и убивают людей!

— Да? А капитан Блад? Он был благородным пиратом!

— Ух, ты! Ты читала «Одиссею капитана Блада» Сабатини? Молодец! Но это ведь вымышленный, придуманный герой.

— Ну и пусть придуманный! – она сердито отвернулась.

Пока они поднимались на канатке, Сергей думал, сможет ли он объяснить этой девчонке, да так, чтобы она поняла, чтобы дошло до её подсознания, закрепилось там, что только добрые порывы приносят радость. Что нужно много учиться, чтобы потом любимая работа могла сделать человека счастливым. А эта работа бывает иногда ой, какой трудной. Тебе же, Олечка, всё дается пока достаточно легко.

— Знаешь, малыш, можно заниматься чем угодно. Важно только, чтобы это доставляло тебе удовлетворение, и было нужно другим. Конечно, при этом могут быть такие моменты, когда ничего не получается и хочется всё бросить! Вот это та ступень, если хочешь, вершина, которую нужно одолеть и добиться цели. И если не сдашься, не отступишь, не бросишь своё дело, только тогда почувствуешь радость, восторг и даже счастье! Это чувство, пожалуй, наиболее остро бывает у начинающих альпинистов, когда они покоряют первую в своей жизни вершину. А хочешь, летом мы с тобой совершим восхождение? Ну, хотя бы вон на ту вершину. Хочешь?

— Так это же по скалам надо лезть, по веревке. Я не сумею.

— Да нет, Олечка, не обязательно по скалам. На каждую вершину есть разные маршруты. Так сходим?

Ольга не успела ответить, воскликнув:

— Ой, дядя Серёжа, смотрите! — Немного ниже них совсем-совсем рядом, казалось, протяни руку и дотронешься, не шевеля крыльями, парила пара орлов! Они совершенно не обращал внимания на двух лыжников, стоящих на верху горы, и только их крылья чуть подрагивали, чутко улавливая малейшие движения воздушных потоков, а сами они большими кругами плавно набирали высоту. Огромные и прекрасные птицы! Сколько грации было в их движениях! Сергей и Ольга зачарованно следили за их полётом.

— Дядя Серёжа, как здорово! – рошептала Ольга. — Как красиво! Если б можно было так же летать!

— А ты хотела бы? Ну, если откажешься, — Сергей усмехнулся, — грабить банк и употреблять наркотики, то можно будет попробовать. Сегодня приедут мои друзья с парапланом… Так уж и быть — уговорю их. Только когда полетишь, не гоняйся за этими орлами. – Ольга залилась счастливым смехом. – Ну что, посыпались!?

Постепенно Ольга стала «своей» на горе, мало-помалу перезнакомившись со сверстниками – детьми тех, кто постоянно катался на базе. Все они с визгом носились по склонам, пугая не очень уверенных в себе лыжников, особенно начинающих. Собравшись внизу и улучив момент, когда очередной лыжник замешкается, гроздью цеплялись на канатку, к большому неудовольствию тех, кто стоял в очереди.

С Сергеем она каталась лишь изредка. Обидно ли ему было? Немного. Он прекрасно понимал: это естественно. Ведь она в этой шумной компания была равной среди равных.

Но, катаясь сам или занимаясь с начинающими лыжниками, Сергей постоянно следил за своей ученицей. Улучив момент, он остановился возле Ольги.

— Я понимаю, тебе хочется подурачится, поиграть. Но ты перестала работать! Не стараешься отрабатывать, совершенствовать технику! – редко, но иногда он разговаривал с Ольгой строго, почему-то считая, что имеет на это право. – Ты просто гоняешь…

Ольга, опустив голову, опять превратилась в свернувшегося ёжика.

— Олечка! — Сергей смягчил тон. — Если я не рядом с тобой на склоне, то это не значит, что я тебя не вижу. Сейчас ты в поворотах просто соскальзываешь на плоских лыжах. А мы с тобой уже начинали осваивать резаное ведение. Помнишь?

— У меня не получается, – едва не плача, ответила она. — Что я могу сделать?

— Работать! Стараться, пытаться выполнить это движение! Ну, как тебе объяснить? Может быть так: представь себя циркулем и обведи лыжи, как ножку циркуля, вокруг себя. – Сергей в трёх-четырёх дугах показал. — Пожалуйста, поработай! Ладно?

Этот прием долго не получался у Ольги. Но однажды она закричала Сергею:

— Дядя Сережа, дядя Сережа, я поняла! У меня получилось!

Да, действительно, она, как говорится, «поехала».

— Все, Олюшка! Теперь закрепим это движение и… Мне больше тебя нечему учить.

В конце февраля у Ольги состоялись соревнования, посвящённые окончанию сезона. И она не преминула похвастаться:

— Дядя Сережа, смотрите! Мои грамоты! Вот эта – за первое место в гиганте, а эта – за второе в слаломе! И Виксаныч меня хвалил. Это все благодаря вам!

— Нет, малыш, это твоя работа. Я ведь только подсказывал, подправлял, а ты так быстро схватывала, что мне оставалось только радоваться за тебя. — Сергей немного лукавил, ему было приятно, что Ольга так оценивает его. – А Виксаныч – это кто? Тренер?

— Да, Виктор Александрович. Но так длинно, и мы его зовем Виксаныч. Он сказал, что я здорово прибавила в технике. Да я и сама чувствую. Знаете, я даже многих пацанов «привезла»!

— Кстати, а как ваш тренер проводит занятия?

— Как? Поставит трассу — слалома или гиганта, — а потом гоняет нас. Стоит где-нибудь сбоку и кричит: «Работай! Работай! Быстрее!» или «Ближе, ближе к вешке!». А потом, когда собираемся все вместе, и если не доволен нами, обзывает нас тараканами или черепахами.

— Ну, может быть он это не со зла. Как думаешь?

Как-то незаметно пролетело межсезонье, которое Сергей провёл в экспедиции. И в первый же вечер, как он появился дома, позвонила Ольга.

— Дядя Серёжа, вы уже приехали?

— Нет, ещё пока нет, – пошутил Сергей.

— Ой, как я рада, что вы вернулись. Я вам часто-часто звонила. Мне так скучно было почти всё лето. Хорошо хоть, что в августе мы с Виксанычем на ледник ходили. Вы знаете, — говорила она с восторгом, — там канатка даже есть! Так покататься захотелось! Не знаете, когда снег выпадет?

— Как только наступит зима, – усмехнулся Сергей.

И когда забелели склоны, они снова поехали в горы. И пока ехали, Ольга рассказывала о том, как ходили на ледник, какое красивое ущелье, по которому они шли, как на Иссык-Куле попробовала покататься на доске с парусом, как со своими друзьями по воскресеньям ездили то к одному, то к другому на дачу отмечать чей-нибудь день рождения – «днюху», как нынче говорят.

— Знаете, дядя Сережа, как с нашими пацанами не интересно! Какие они примитивные, грубые! Говорят только о выпивке или… Знаете, ни о чем! Девчонок тёлками называют! Хватают их, толкают на диваны и так противно говорят: «Куда повалила?» Так обидно! А «приколы» у них… Взяли одного пацана вымазали томатной пастой, — мы не видели, — а потом выстрелили из отцовского ружья. А когда мы прибежали, сказали, что убили его. И матерятся, не стесняясь, при нас. Водку пьют и нас заставляют. Знаете, как они говорят? «Да выпей. Чё ты ломаешься?». Так противно: «Чё ты ломаешься?». А как-то раз Влад напился так, что еле на улицу вышел и там упал лицом в арык, в грязь. Так мерзко, противно!

Сергей не перебивал её, внимательно слушал, а про себя думал: «Девочка, ты изменилась за этот год не только внешне. Ты не только похорошела, ты повзрослела!».

И снова по воскресеньям они вместе до усталости гоняли на лыжах.

Как-то позвонил Слава и, посетовав, что они с женой заняты, а билеты уже куплены, попросил Сергея сводить Ольгу в театр.

Для Сергея было естественным первым выйти из троллейбуса и подать спутнице руку. Как мило она засмущалась.

— Дядя Сережа, я сама!

Тогда он тихонечко сказал ей:

— Олюшка, на этот вечер ты моя дама! К тому же еще и очень симпатичная дама! А за дамами положено ухаживать! Так что, привыкай. Вообще, во все времена настоящие мужчины защищали, превозносили женщину и преклонялись перед ней. Знаешь, в нашем городе жил такой человек – Махмуд Эсамбаев. Я, кажется, даже встречал его как-то на улице. Это было очень давно. Он был танцором. Великолепным… Нет, великим танцором! Его выступления мне приходилось видеть, к сожалению, только по телевизору. О, как он танцевал! Но сейчас не об этом. Мне рассказывали… Возможно, это легенда… Когда он встречал свою жену после работы, с ближайшей клумбы срывал цветы, опускался на одно колено и так ждал её приближения!

— Правда? – Ольга удивленно раскрыла глаза, — Он так любил свою жену? – Она мечтательно помолчала, потом, очнувшись, спросила: — А почему Вы говорите «был»?

— Потому что, люди пока не научились жить вечно.

Ольга тряхнула головой, отчего её светлые волосы рассыпались по плечам.

— А вот если бы я была волшебницей, я бы сделала так, чтобы люди жили долго-долго! Сколько сами бы захотели!

У Сергея потеплело на сердце от этих слов:

— Ты добрый человечек, малыш!

А потом, пока они шли к театру, рассказывал ей:

— Знаешь, почему мужчины должны держаться слева от женщины? Нет? Раньше мужчины на левом боку носили шпаги, а у женщин в те давние времена были пышные юбки. И чтобы не задевать их шпагами, мужчины и держались с левой стороны от женщины. А сейчас движение-то у нас правостороннее, поэтому все толчки принимает на себя мужчина. И только военные ходят с другой стороны, потому что должны отдавать правой рукой честь.

— С вами так интересно. Откуда вы, Дядя Серёжа, всё знаете?!

Они смотрели трудную, трагическую пьесу «Ночевала тучка золотая». После спектакля пока шли к остановке, молчали, переживая увиденное. И на остановке молчали… Вдруг Ольга повернулась к Сергею.

— Дядя Сережа, а так правда было? – голос её дрожал.

— К сожалению, правда! Правда, что выселяли чеченцев, крымских татар, поволжских немцев из их родных краев. Травили их, устраивали облавы, ловили и убивали сопротивляющихся. И это сейчас аукнулось!

— Как страшно, дядя Сережа! Как страшно и… больно!

А Сергей опять подумал: как выросла эта девочка. И это хорошо, что она научилась чувствовать чужую боль. Теперь-то она никогда не захочет стать пиратом!

В самом конце зимы состоялись соревнования, посвященные закрытию сезона. Были представители других школ, и даже спортсмены из Казахстана.

Тренер, которого Ольга представила Сергею, не произвёл на него особого впечатления: небольшого роста, какой-то нервный, дёрганый...

«Неужели он всегда такой?» — подумал Сергей.

Хотя нервозность тренера можно было объяснить и волнением за своих воспитанников: как-то они выступят?

Пока шло построение участников и жеребьевка, Сергей с лыжами на плечах поднялся вдоль подготовленной для соревнований трассы слалома. Нормальная трасса. Только одно место перед самым финишем ему не понравилось: крутой спад, закрытые ворота и сразу за ними – косая шпилька. Как тут пройдет его Олюшка?

Когда он дошел до места старта, юные спортсмены только начали подниматься лесенкой, просматривая трассу – обычный и нужный ритуал. Но дети есть дети, и, судя по доносившимся смешкам, относились они к нему довольно легкомысленно.

Сергей поднялся еще выше. В стороне вдоль канатки царапались «чайники». Но иногда среди них попадались и хорошие лыжники, за которыми он наблюдал с удовольствием. На уровне верхней станции подъемника Сергей немного постоял, отдышался, потом застегнул крепления и в стороне от основных трасс пошел по целине. Нет ничего великолепнее свободного спуска по целинному снегу, когда в четком ритме, работая коленями, скользишь, глиссируешь по глубокому снегу, который вскипает едва ли не до пояса, а сзади, за спиной взметается сверкающими фееричными шлейфами!

Он остановился возле Ольги, которая разминалась среди подруг на старте.

— Дядя Сережа, вы так красиво по целине шли! Научите меня?

Сергей глядел на свою воспитанницу и улыбался про себя: у Ольги загорелое лицо резко контрастировало с русыми волосами и светлыми кругами вокруг глаз от горнолыжных очков.

— Олюшка, тебе сейчас нужно думать о трассе! Ну-ка, расскажи, что ты там отметила? – стал он расспрашивать свою юную подружку. – Ты обратила внимание на косую шпильку после спада у финиша? Нет? Ну, как же! Смотри!

И он стал рисовать схему отмеченного участка.

— Малыш, если хочешь выиграть и чувствуешь силы, то здесь можно рискнуть. А если… я бы посоветовал притормозить.

— А Виксаныч сказал, чтобы мы шли на максимальной скорости.

— Олечка, там можно упасть. Там бугры набиты! Какой у тебя стартовый номер? Восьмой? Хорошо. Посмотришь, как это место пройдут твои соперницы. И тогда сама решишь, как проходить этот участок.

Сергей, не торопясь, мягкими длинными дугами скатился к финишу и стал наблюдать за соревнованиями, держа в руках секундомер.

Две первые девочки упали на буграх – не смогли обработать. Третья остановилась, совсем немного пролетев ворота, быстро поднялась и опять ринулась вниз, но время потеряла. Четвертая прошла чисто, но так притормозила на сбросе, что даже в десятку лучших уже не смогла бы войти. Сергей подумал, что был прав относительно отмеченного места.

Вот стартовала Ольга. Сергей внимательно наблюдал за ней, и ему казалось, что она медленно, слишком медленно идет по трассе, но как красиво! Когда он взглянул на секундомер, то даже не поверил — у Ольги было лучшее время на промежуточном финише! Она все ближе, ближе. Вот и спад. Ольга ускоряется на крутом участке, вплотную к флагу проходит закрытые ворота… И не вписывается в шпильку! Выкатывается за трассу и несколько раз раздраженно лупит по снегу палкой!

Сергей закрыл глаза: «Ах, как жаль! Но ведь хорошо шла! Просто немного не хватило техники».

— Ольга! Ну-ка, ко мне! – зло, резко крикнул тренер.

«Как команду собаке подал!» – рассердился про себя Сергей.

Ольга подкатила, и, опустив голову, остановилась перед Виктором Александровичем.

— Ты, корова! Кто так ходит трассу? Будешь у меня на тренировках пахать! Ты должна была победить, слышишь? Должна! Из-за тебя мы не займём призового места! А на тебя ставили! Я ставил! Теперь мне из-за тебя категорию не поднимут! Сейчас после всех пешком поднимешься наверх и снова пройдешь трассу на максимальной скорости. А не пройдешь – выгоню тебя к чертям собачьим из секции!

Ольга отстегнула лыжи, вскинула их на плечо и понуро пошла вверх, вбивая жесткие тяжёлые ботинки в снег. И по мере того, как она поднималась, в ней нарастала какая-то злость. Она не могла объяснить на кого: на себя, на трассу, на тренера…

А соревнования между тем продолжались. На сложном участке многие падали, вскакивали и продолжали спуск. Конечно, определился и тот, у кого был лучший результат.

Оставалось четверо участников, когда Ольга дошла до места старта. У неё было время немного отдохнуть, успокоиться.

Она встала на снежную полку, откуда стартовала в первый раз – перед ней была распахнута трасса слалома с частоколом вешек. И вдруг что-то случилось: как на схеме совершенно чётко она увидела все виражи, все ворота, которые нужно пройти. Ни о чём она не думала. Просто знала, уверена была, что пройдёт трассу!

Ещё секунду постояла… И… бросок вперед, вниз! Разбитая трасса! У флажков земля. Ольга не задумывалась, как вести лыжи – они сами послушно в поворотах шли так, как было нужно! Стальные канты резали снег! Вправо, влево! Вплотную к флагу! Удар вешки по плечу! Больно! Вперёд, вперед! Мелькают флажки: синий, красный, синий, красный… Бугры! Колени под себя! Удар! Ещё! Осталась на внутренней лыже! Падаю! Стоять! Стоя-я-я-ть!!! Да что же это? На том же самом месте! Собраться! Вот и спад. Притормозить? Нет! Сложиться! Провести лыжи! Раз! Раз! Шпилька позади! Ещё ворота, ещё! Финиш! Расслабиться! Плавно затормозила перед тренером.

— Виктор Александрович! – не обычное «Виксаныч». И глаза в глаза — Виктор Александрович, я больше не буду приходить к Вам на тренировки!

Тренер еще что-то кричал ей вслед, но Ольга сняла лыжи и, не оборачиваясь, пошла прочь. Она не видела, как Сергей, до предела возмущенный, подошел к тренеру.

— Послушайте, Виктор Александрович! Хамство и грубость не лучшие человеческие качества. Нужно извиниться перед девочкой! – сказал он негромко, но твёрдо.

— Да пошел ты! — услышала Ольга позади едва ли ни крик.

Оглянувшись, она вздрогнула, увидев, как Сергей два раза наотмашь ударил её теперь уже бывшего тренера по щекам.

Они долго ехали молча. Ольга была попросту напугана. И в то же время её наполняла гордость: ведь это за неё, за девчонку, за простую девчонку вступился дядя Сережа! А Сергея всё ещё трясло: как же так он опустился, что ударил человека, пусть не очень хорошего, но человека!

И только спустя какое-то время, видимо окончательно стряхивая с себя то, что осталось позади, и как бы оправдывая себя, Сергей сказал:

— Хамов нужно, просто необходимо учить! – И, возвращаясь к действительности, обратился к Ольге: — А как же теперь лыжи? Теперь ты не сможешь кататься каждый день.

— Жалко, конечно. Ну, буду кататься по субботам и воскресеньям. Да потом уже и о поступлении надо думать. Готовиться буду. А летом, когда на восхождение пойдём, можно будет лыжи с собой взять. Там ведь снег есть?

— Снег-то есть, да не дойдём мы до вершины с лыжами. На восхождение обычно налегке ходят. Но вот что я хочу тебе сказать, Олюшка: своё главное восхождение ты уже совершила!

© Труханов Н.И, 2009. Все права защищены
    Произведение публикуется с разрешения автора