Войны шальные дети

(Однополчане)

Из воспоминаний директора Особого конструкторского бюро Института космических исследований о неофициальном визите во Фрунзе заместителя Председателя Совета Министров СССР Кириллова-Угрюмова. Впервые опубликовано в литературном альманахе «Чабыт» («Порыв»), выпуск 3, Бишкек, 2006 год

Публикуется по книге: Курманалиев Т.И. Дождя отшумевшего капли. – Б.: 2008. – 107 с.
К 93

– Помощник товарища Суюмбаева …

– Беспокойный директор Особого конструкторского бюро Института космических исследований Курманалиев.

– Слушаю Вас…

– К нам инкогнито прибыл зампредсовмина СССР Кириллов-Угрюмов. Мы конструируем и изготовляем гамма-телескоп. Он участвует как ученый в эксперименте. Доложите Ахматбеку Суттубаевичу, что он неофициально хотел бы встретиться по личному поводу. Моя “тройка”, Вы знаете, 280…

– У председателя идет большое совещание и я, при первой возможности, сообщу ему.

Час назад в монтажно-испытательном корпусе Ка-У (так мы между собой называли Кириллова-Угрюмова) обратился с просьбой ((пока в камере “тепла и холода” терзали один из блоков гамма-телескопа, подвергая его то жаре, то космическому холоду):

– Туленды, нельзя ли связаться с предсовмина вашей республики Суюмбаевым? Мы однополчане и я привез книжку воспоминаний военного корреспондента, где наши фамилии рядом.

Звонок правительственной “тройки”:

– Товарищ Курманалиев! Я доложил Председателю. Он очень расстроился и недоволен. Поймите, ведь Кириллов-Угрюмов формально является… Ну, понимаете, по статусу выше нашего… И Вы не удосужились сообщить раньше! Немедленно к нам. Он ждет!

Я ужаснулся: “дыня” от Председателя Совмина, “дыня” от Первого Секретаря ЦК Компартии Киргизии Усубалиева (оно так и случилось, как я и предполагал) за не информацию. А что ждет работников КГБ (не проследили, не доложили!).

Через пятнадцать минут мы в приемной. Из кабинета вываливается толпа министров, замов и прочих высоких руководителей. Один из них громко благодарит меня за прерванное совещание, где Председатель, со свойственной ему прямотой, снимал “стружку” с нерадивых.

У дверей встречает Сам. Приглашает в кабинет. Усаживаемся рядком за длинным столом.

Ка-У стал было меня выгораживать, но Суюмбаев в своей резкой манере ответил, что не может простить меня за то, что я лишил его возможности лично встретить гостя Киргизии в аэропорту. Этим он дал понять свое высокое уважение без каких-либо экивоков.

Кириллов-Угрюмов, достав книжку и открыв на какой-то странице, зачитал предложение, где было сказано, что ныне заместитель Председателя Совета Министров СССР Кириллов-Угрюмов и Председатель Совета Министров Киргизской ССР А.С. Суюмбаев служили в одном полку и оба были тяжело ранены в бою под Клином.

Объятия однополчан, в едином порыве.

И когда волнение этой встречи улеглось (а ведь они, видимо, часто встречались в Кремле), начались воспоминания:

– Ты в какой роте?

– В третьей.

– Я в первой. Помнишь комполка?

– Жаль… погиб от шального осколка прямо на КП…

– Точно, славный был командир!

– А начпрод?

– Ну, ты и вспомнил этого прощелыгу! Хотя, если бы не он – голодать нам бы в то время. Его все помнят, кто жив остался.

Оказывается, от всего полка осталось-то каких-нибудь 160-170 человек. И еще много раненых.

Высокое начальство приказало взять с боем какой-нибудь холмик. А мороз в тот памятный день 12 декабря сорок первого был трескучий. А немцы-то облили этот проклятый холмик водой и солдаты наши штурмовали его, скользя и падая. Сверху же летели, взрываясь, гранаты. А снайперы немецкие не спеша расстреливали ползущих, скользящих и падающих наших солдат. Вот и нет полка, и высотка не взята…

– Помнишь?

– А помнишь?

Ну, как не помнить, если память замешана на крови! Помнишь, помнишь…. Одно воспоминание влекло за собой другие. Много, много грустных. Редко веселых и еще реже смешных. И фамилии, имена, прозвища и клички.

И часто щемящее молчание, когда каждый вновь остро переживал прошлое.

Телефонные звонки многочисленных аппаратов остались без внимания. В одной из пауз Суюмбаев спросил по-киргизки, были ли мы на Озере. Я ответил, что программа испытаний прибора сжата, и сроки пребывания гостя…

Приказал: завтра на Озеро! Мне оставалось только пожать плечами.

Расставание однополчан было кратким. Как и их объятья.

Наутро “чайка” мчит нас на Иссык-Куль. В комфортабельном просторном салоне сзади нас четверо: я, Ка-У и двое его телохранителей, незаметные молодые парни.

У ворот правительственной дачи (ныне резиденция) нас встречает сам хозяин дачи – Николай Хандогин, знаток рецептов вкусных блюд и знаменитый сердцеед. Узнав, что Ка-У не только зампред Совмина Союза, но крупный ученый в области гамма-астрономии, сделавший открытие (обнаружил разновидность атомной системы – свободный мюонный атом), обрадовался, что наконец-то у него в гостях появился не маршал, не министр, а ученый.

Двое суток – праздник души и тела в эти теплые майские дни на Иссык-Куле.

По приезде в столицу, в гостинице “Пишпек”, нас в номере Ка-У ожидал накрытый стол, сам Ахматбек Суттубаевич с супругой.

После первого тоста, “за встречу” пошли расспросы про житье-бытье, о проблемах нашей Республики. Супруга Суюмбаева, скромный преподаватель в киргизской школе, искренне обрадовалась, узнав, что мать Кириллова-Угрюмова – учитель математики–была в 1940 году награждена высшим орденом–орденом Ленина. А когда Ка-У сообщил, что его отец, морской офицер, в мае 1941 года участвовал в параде на Красной площади, разговор с новой силой перешел в воспоминания о суровом прошлом тридцатилетней давности, так остро врезавшимся в память.

А я думал: вот они – русский и киргиз, братья по крови и, как поется в песне, “войны шальные дети и генерал и рядовой”!

© Курманалиев Т.И., 2006. Все права защищены
    Произведение публикуется с письменного разрешения автора

Также см. статью об авторе «Звезда удачи сына батрака»