Репортаж с петлей на шее

То, что здесь предлагается, скорее ремейк. Во всяком случае, история эта преследует меня уже много-много лет. То ли приснилась она, то ль рассказал кто? А может, давным-давно прочел нечто подобное? Или придумал сам?! Why not?

Эти двое дружили с детства. Родом из заштатного городка на «диком-диком Западе», они делали себя сами. Немножко учились, подрабатывали на лесопилке, знали бокс, служили во флоте. Вместе пошли в летную школу, стали боевыми пилотами. Образчик американской мечты!

Бомбили Корею, напалмили Вьетконг – делали свою работу. Получили медали Конгресса – за храбрость. Все не решаясь сделать предложение, напропалую ухаживали за полковой красавицей-медсестрой. Та предпочла Второго – мужская дружба при этом только закалилась. Погибнув в родах, Джесси отблагодарила избранника сыном – мальца, как могли, растили вместе.

Однажды в воздушном бою Второй ценой жизни прикрыл друга. Запивая горе дикой депрессией, испробовав колдунов-психологов, продажный секс, марихуану, Первый, как он ни старался, заставить себя взойти за штурвал больше так и не смог.

Пилот стал юристом. Притом отличным. На пике карьеры, к сорока пяти, избрался окружным прокурором. «Медные трубы» не сломали – остался порядочным человеком. Холостяковал – так уж сложилось…

Со временем мужал и «сын полка». Хоть и жили отдельно, Первый стал парню отцом. Во многом – и матерью. Реально. «После того боя мальчонка только меня от петли и спас», — признавался он сам себе. Встречаясь, они могли вечер резаться в шахматы. А иногда болтали без умолку…

Шло время…

Избрав в наперсницы журналистику, Ник рвался в акулы пера, его охотно печатала вся желтая пресса окрест – в Америке это не мало! Тому ж хотелось большего, мечтал о Пулитцеровской премии.

И нашел-таки тему – день за днем описать мысли и чувства монстра, что ожидает электростула! С этим пристал к Прокурору. Тот усмехался и знай отмахивался…

Но вот репортер, никогда до того ничего подобного себе не позволявший, наступил на больную мозоль. Пребольно! «А вот отец, будь он жив, наверняка б помог, устроил бы как-то…»

Не общались недели две, дулись. Ник, чувствуя себя прескверно, все хотел извиниться. Вдруг – звонок из офиса окружного Прокурора: «Шеф ждет в 15.00. Не опаздывать!»

«…Обойдемся без тягомотины. На карте – не только карьера. Расколешься, гнить мне в тюряге до конца дней своих. А потому – операция сверхсекретная. Знаю о ней только я…»

…Длинный коридор, клетки с решетками. Хмурый охранник. Заученная легенда. Дисциплина, распорядок. Жара… У каждого свой «головняк», отвечают односложно, общаться особо никто не хочет. Время (наверное, не для всех!) тянется, как липучий мёд… Разве ж это подходящая обстановка для Пулитцеровской премии?!

…Возвращаясь с прогулки, репортер почуял запах бекона: на столе охраны –недоеденный ленч. Едва прикрытый засаленной газетенкой. В глаза – жирными буквами: «Автокатастрофа унесла жизнь окружного Прокурора… Создана правительственная комиссия… Соболезнования выражают…»

Свет померк! Сказать? Не сказать? Время спрессовалось до предела, дни и ночи в бреду... Чуть охранник к твоей камере – сердце вон из груди. Любой подозрительный шорох – ком в горле. Впечатление – все всё знают… Уж и сокамерники как-то по-особому поглядывают…

Должны ж разобраться!!! Я ж не я!!! Ничего же не сделал!!!

…За полночь – ключ в замке. Трое вертухаев. Кляп в рот, мешок на голову. Все – буднично, отработано. Ноги – в отказ. Офицеры ж волокут по коридору. Туда, откуда, он не раз это видел, назад больше не возвращаются… «Ты неплохо держался, мэн. Умри ж достойно. Помогай тебе Бог». Зазубрили, как «Samanta’s Rules»-положенные при аресте «Вы вправе хранить молчание, каждое слово может быть использовано против Вас…»

Игла медленно вошла в вену. «А, в этом Штате, выходит, не электричеством, ядом морят».

Всё. Вечность…

… По лицу не просто били – хлестали. И несло нашатырем. Из преисподней – голос Первого: «…ты молодец, Ник. Не сдал ведь. Характер в отца. Ну и как там, в светлом туннеле? Холодно?» Жив-живехонек, вроде даже моложе стал…

Fuck you, окружной Прокурор!

…«Репортаж с петлей на шее» украсил первые полосы большой американской прессы. Принес признание, славу и деньги. С тех пор Репортер – в шоколаде. Но отношения с Прокурором расстроились…

Что ж до Окружного – он еще долго вершил правосудие. Выйдя в отставку, — ирония судьбы, — попал под автомобиль. Боролся со смертью два года – сердце не сдюжило.

Согласно завещанию, его прах покоится рядом с могилой друга-пилота. На фото оба они – лейтенанты, в парадной летной форме.

Боже, храни Америку!

Александр Зеличенко,
    Бишкек, август 2011